Тень – от нее не убежишь

Тень – от нее не убежишь

Старшее поколение может вспомнить, насколько кратковременным оказалось влияние Хрущевской оттепели, начавшейся с ХХ партийного съезда 1956 года. Еще не все репрессированные успели ощутить результаты разоблачения культа личности Сталина и его террора, как началось возвеличивание следующего правителя. Прежнего бога, Сталина, выдворили из мавзолея, очевидно предрасчетливо освобождая место для очередного „бессмертного“.

В оттепель снег не оставляет после себя чистоты, но обнажает осевшую грязь. В народе говаривали, что когда останки Сталина вынесли из Мавзолея, забрав его от „вечно младого“ предшественника, и похоронили у Кремлевской стены, на его могиле появился венок с надписью: Посмертно репрессированному от посмертно реабилитированных. Круговорот вошел в новый виток...

Из приобретенного опыта извлекли урок: от чего-то отказались, а что-то возобновили с новыми силами и приемами. Но основная линия отношений, а также направление, остались неизменными.

Сталинское рассеивание Свидетелей Иеговы по сотням каторгам и огромным территориям ссылки было рассчитано окончательным погромом, но на деле дало обратный результат. Чекистам нравилось называть учение Свидетелей „заразой“. И оно действительно было подобно инфекции, чему посодействовали сами власти. Вместо того чтобы оставить в „карантине“, они рассеяли его по всей стране. Поэтому вместо духовного вырождения у заключенных Свидетелей появилось новое расширенное поле для проповеди.

Из-за незаконных арестов и последующих ссылок каторжные лагеря и места ссылки были перенаселены интеллигенцией, очень трудолюбивыми крестьянами и рабочими. Даже у некоторых из так называемого пролетариата, оказавшегося за колючей проволокой, открылись глаза на несостоятельность марксистской идеи и сталинского воплощения этой идеи - предоставить народу благополучие и свободу.

Многие люди, разочарованные в человеческих властях, стали со вниманием прислушиваться к вести о грядущем Царстве Бога. При советской власти было невозможно проводить миссионерскую деятельность. Но теперь власти сами „бесплатно“ доставили Свидетелей в разные отдаленные места, где люди были особо расположены к библейской истине. К тому же власти „избавили“ Свидетелей от жилищных и социально-бытовых проблем. А в свободное от работы время их запирали в камеры вместе с „публикой“, алчущей библейской истины, и тем самым обеспечили наилучшую возможность для распространения благой вести.

Неудивительно, что после нескольких волн амнистий освободившиеся Свидетели основали по разным местам сотни новых собраний. А по окончании сталинских репрессий число Свидетелей в Союзе умножилось во много раз. Туго затянутый репрессивный узел не смог уничтожить организацию Свидетелей Иеговы. Мешковина набитой торбы оказалась истлевшей. В первую очередь репрессии принимали физическую форму, но это еще больше закалило и укрепило дух истинных служителей Бога.

Но развязка Сталинского узла не принесла свободы. Не дав Свидетелям передохнуть, для них сразу же стали подбирать новый узел, потуже. Власти удостоверились на опыте, что сломить дух Свидетелей массовыми репрессиями невозможно. Только теперь догадались, что „заразу“ следовало изолировать в „карантин“, и в то же время предупредить общественность об опасности заражения и его вреде. Людей предупреждали держаться от „заразы“ на безопасной дистанции. К каждому подбирали индивидуальный кнут да пряник. Идеологический курс был взят, но на это требовались новые силы и средства. КГБ стал менять свой настрой.

Новый идеологический курс отталкивался от опыта, набранного в прошлом. Каков был опыт партии и КГБ кроме нам, в общем известных силовых репрессий? Интересно знать, что массовые аресты и депортации не были первыми приемами в покорении Свидетелей Иеговы под волю режима. Власти старались достичь от Свидетелей Иеговы таких же результатов подчинения, которых им удалось добиться у большинства действующих на территории СССР религий. Для того, чтобы хоть немного представить требуемую меру послушания властям, стоит привести лишь один конкретный случай.

Уполномоченный по делам религий Украины указывает нижестоящему органу:

От 15 декабря 1964 г.

Уточнить данные ЕХБ и АСД (Адвентисты Седьмого Дня), подавших заявления на водное крещение в 1965 году, после чего списки намеченных к водному крещению представить Тернопольскому обкому КПУ на утверждение.

Уполномоченный С Коваленко

ГАТО Ф. 3239, Оп. 2, Д. 75, Л. 4Олег Голько, Закаленные в Сибири, Львов 2013, ст. 500

Давайте-ка проанализируем этот короткий документ

Официально зарегистрированная религиозная организация (не будем обращать внимание на конкретную конфессию, поскольку требования, предъявляемые для регистрации, были в основных пунктах одинаковыми относительно всех конфессий), считаясь с подписанным согласием на поименную контроль партии над обращающими себя в веру, фактически дала конфессия согласие и на то, что партия имеет право принимать решение о дозволении конкретному лицу посвящаться Богу или нет. Для понятия серьёзности вопроса следует учесть, что в конфессиях, в которых не приемлемо крещение малолеток (как и у Свидетелей Иеговы), ритуал крещения, через окунание в воду, понимается публичным проявлением клятвы конкретного лица в посвящении себя служению Богу.

И теперь, получается, что верховное право в этом шаге берет на себя принципиально-атеистическая, политическая коммунистическая партия!

Мы можем себе представить, что эта партия может жаждать такого контроля над сугубо личными вопросами совести личности, но!... Но эту жажду беспредельной власти над совестью новопосвященца религиозная конфессия готова удовлетворить, не спрашивая об этом согласия лица, за которое ответственные лица конфессии заранее продали личное право человека вволю политической партии!

При этом стоит помнить, что любая религия нацелена на совместное с собранием поклонение своему Богу. По наилучшим понятиям свободы совести личности в принципе каждый член конфессии должен бы иметь безоговорочное право посвящать себя служению избранному им Богу. Высшей обязанностью конфессии, в свою очередь, является ответственность перед членами создавать для его поклонения по принципам данного вероисповедания все необходимые условия. Но если сами предводители конфессии, ради более удобного существования, готовы с тоталитарными властями идти на компромиссную сделку, то логически встает вопрос: кому они служат?

Из известных десяти заповедей вторая гласит: Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.Исход гл. 20, стих 3 Такой же принцип одобряется и многими нехристианскими религиями. Христианские же религии должны бы считаться библейскими понятиями о светских властях. Искушая Иисуса диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее. Иисус Христос четко и решительно заявил: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи.Ев. от Луки, гл. 4 стихи 5 по 8 Такую же четкую границу провел Иисус, между мирской властью и Его Царством, в ответе Пилату: Царство Мое не от мира сего.Ев. от Иоанна, гл. 18 стих 36

В цитированном документе первое указание - Уточнить данные... подавших заявления на водное крещение - на деле требовало от местного КГБ персонально проработать всех, заявивших о желании принять водное крещение. Такую личность подвергали на массированное атеистическое промывание мозгов и всевозможное запугивание последующими нежелательными последствиями. Первой же целью КГБ было преломить волю новообращенца на готовность сотрудничать с КГБ. При достижении согласия ему даже советовали идти на крещение, ибо в таком виде он оказывался „сексотом“ или „стукачем“ внутри общины.

Духовные предводители таких конфессий, своей подписью в регистрации, сознательно и преднамеренно предавали даже новообращенцев под такие терзания со стороны властей, сочувственно обвиняя в происходившем не себя, а Сатану и сатанинские власти, с которыми сами же пошли на сделку. Большинство разных религиозных обществ, действующих в Союзе, уже поддалось давлению, согласившись на всевозможный партийный контроль и -в результате чего - были официально зарегистрированы.

Для властей наступило время заняться с более строптивыми обществами, в том числе со Свидетелями Иеговы.

Министерство госбезопасности выработало план, по которому подобранная ими группа Свидетелей должна, якобы, обратиться в Президиум Верхового Совета с просьбой на регистрацию. Для регистрации Свидетели должны бы разработать свой статут и начинать действовать отдельно от всемирного центра, находящегося в Бруклине. С этими предложениями кагебисты подошли к заранее посаженным, ответственным в Союзе братьям. В первую очередь - к Павлу Зятеку, тогдашнему председателю Краевого Комитета Союза, как на месте называли Комитет страны. Ради облегчения дела Зятека содержали в крайней изоляции. Из тюрьмы он не имел никакой связи со внешним миром. Но тюремные братья раскусили суть дела и на провокацию „не клюнулись“.

Тогда власти взялись за ответственных братьев на свободе. Нацелились на Николая Пятоху, Михаила Чумака и Илью Бабийчука. К ним подошли с большей осторожностью и не открывали всех дальнейших планов. Братья, действительно поверив в лучшее намерение властей, написали в Комитет по религиям заявление, с просьбой зарегистрировать Свидетелей Иеговы в СССР. Этого шага именно и добивались. С ответом нарочито временили очень долго. Оставили братьев „киснуть“ в неопределенности. Этим путем отделенное время использовали на интенсивное выслеживание и арестовывание более деятельных ответственных братьев. Захвачен был и один из авторов заявления - Михаил Чумак.

Наконец заявителей пригласили на „беседу“. Не церемонясь, стали пункт за пунктом зачитывать ставящиеся для регистрации требования. Ради сбережения читателя приведу их в упрощенном и коротком изложении.

а) Власти могут обсудить вопрос об амнистии только тем заключенным Свидетелям, которые будут готовы на сотрудничество.

б) Легально печатать некоторую литературу в государственных типографиях, но только под полной цензурой.

в) Библией будет дозволено пользоваться только в своей квартире и исключительно взрослым.

г) Связь с Бруклинским центром возможна только с посредничеством КГБ.

д) Подавать полные списки всех членов собрания, с их местами проживания, КГБ.

е) Признать построение коммунизма одобренным Богом.

ж) В молитвах обязано просить долгих лет жизни и успешной деятельности вождю т. Сталину и членам Политбюро ЦК КПСС.

Само собой понятно, что при сделке с властями на таких условиях от веры Свидетелей Иеговы не осталось бы даже скелета. Вернее сказать, что осталась бы бесформенная масса плоти, без скелета, ума и совести. На такое духовное самоубийство Свидетели Иеговы пойти не могли - и не пошли. В предательстве Бога они могли бы винить только себя. Сатана в такой ситуации является лишь искусителем. Целью Свидетелей оставалось и в дальнейшем безоговорочно служить Богу, а не коммунистической партии. Прием преломления чистоты веры, сработавший на большинстве религий, на Свидетелях не сработал.

Этот факт вызвал ожесточенный гнев ЦК КПСС. Ускоренно стали разрабатывать и осуществлять новый план, в первой стадии которого наметили заключение на долгие срока всех более активных членов общества Свидетелей Иеговы. Отвергли судебное разбирательство дел. Достаточно было московской „тройкой“ подписать поданные с мест списки в десятки лиц и разослать арестованных по тюрьмам да лагерям распростертого на шестую часть суши Земли „свободнейшей“ страны в мире.

Вторым этапом плана была операция „Север“. Это была ссылка семей уже арестованных Свидетелей, но и дополнительно выявленных в ходе интенсивнейшей и - должно признать - очень результативной разведывательной работы КГБ. Было ли действительно первой целью власти физическое уничтожение всех ссыльных методом потопления, вместе с паромами в устье Оби, о которой версии писалось в 9 главе Части 2, но фактом является, что, в конечном счете, выселенцы были рассеяны под надзирательство разных комендатур МВД/КГБ, от Томской до Иркутской области Сибири.

Достигнутые результаты далеко не удовлетворили властей. Цель искоренения религиозного общества Свидетелей Иеговы только обострялась. Министр государственной безопасности Украины Н. Ковальчук сообщает 15 сентября 1951 года, это лишь 5 месяцев после завершения операции „Север“, заместителю министра всесоюзного МГБ о намерении создать на Украине ложный руководящий центр, так называемое „Краевое бюро“, в состав которого ввести проверенную агентуру.Бережко К. История Свидетелей Иеговы, Феодосия 2012, ст. 220 На сей раз это намерение не осуществилось, но план о создании ложного руководящего центра не был отложен.

Итак - власти удостоверились на опыте, что массовыми репрессиями сломить дух Свидетелей невозможно. Через амнистии, а также в результате просмотра заявлений семей на освобождение со ссылки, часть репрессированных или вернулась в домашние республики и области, направилась в новые места поселения, или оставалась на обжитом месте высылки. А основная масса ссыльных до 1965 года вообще осталась неосвобожденной. Независимо от их местонахождения они со второй половины пятидесятых годов были подвергнуты новой методике перевоспитания.

В 1956 году властям удалось „методом двухмесячного лечения от простуды“ довести члена „Краевого бюро“ Николая Пилипюка до состояния, которое собратья посчитали психической неполноценностью. Он постоянно говорил: Все вокруг предатели, доверять никому нельзя. Но посеянное им недоверие дало первый зачаток расколу среди ведущих братьев в Советском Союзе.Олег Голько, Закаленные в Сибири, Львов 2013 ст. 190, 191

Запланированный КГБ раскол начал давать плоды. Эта чрезвычайно интересная тема из истории Свидетелей Иеговы в Советском Союзе настолько обширна, что стоила бы отдельной книги. Так как эту тему невозможно затрагивать так, чтобы она не стала выпячиваться за рамки данного издания, скажу лишь в нескольких предложениях, что раскол, который иногда называли и оппозицией, достиг свое значимое влияние к началу семидесятых лет. Тогда более половины Свидетелей Союза стали считать не доверяемым действующий „Краевой комитет“ (название „Комитета Страны“, принятое по всему Союзу в обиход с украинского языка). Окончательно раскол был ликвидирован в 1989 году, когда члены всемирного Руководящего Комитета сорганизовали на Варшавском международном конгрессе с глазу на глаз встречу и разбор вопроса со всеми старейшинами собраний, присутствующими на конгрессе с территории Союза. Так долго имело влияние организованного КГБ раскола среди Свидетелей Иеговы в Советском Союзе. В Эстонии, Латвии и Литве, также в Северо-Западных областях Союза раскола не было.

В эстонских органах (как они сами любили себя называть) одним из самых воодушевленных и активных предводителей в гонениях Свидетелей показал себя - теперь уже бывший чекист, подполковник в отставке - Валдур Тимуск. Он первым почуял веяние оттепельного ветерка нового курса. И не только Хрущевского курса. У него был очень чуткий нюх. Например, когда в конце восьмидесятых подули свежие ветры национальной независимости Эстонии, то он быстренько уточнил свой азимут, чтобы выжить в возрождаемой республике. Красный флаг еще реял над таллиннским Замком Тоомпеа, когда он в 1988 году, вместе с единомышленником отставным майором Хенном Латт, уже под национальным, авансным сине-черно-белым стягом ринулся отыскивать кости последнего эстонского президента Константина Пятса.^{Президент Эстонской Республики Константин Пятс скончался в 1956 году в советской спецпсихбольнице и был погребен в безымянную могилу на кладбище в Бурашево, Тверская область.}

В пятидесятые годы у Тимуска сил против Свидетелей хватало, но недоставало интеллектуальной силы – ученого авторитета для нового, индивидуального подхода к мышлению Свидетелей. Ведь его целью было не арестовать их, а подавить дух, очернить их религию и представить общественности заразным всякого, кто стал Свидетелем. Чтобы подыскать себе помощников, Тимуск закинул сеть с крупными ячейками. Мальков и так было вдоволь. Он нуждался в крупной рыбе, людях с пролетной головушкой. Поэтому сеть он закинул прямо в Тартуский университет, чтобы поймать корифеев научного атеизма, политологии и подобных им профессионалов – профессоров и докторов.

Говорят, что только слепая курица под сетью греется, тем не менее, трое из почетных представителей университета не побрезгали чекистской сетью, и стали прислуживать пажами при Тимуске в его грязном деле, от которого веяло зловонием. Борцы принялись за дело. Против кого?

Двадцатиоднолетний Ильмар Кууск заболел в Сибири полиомиелитом, следствием чего стал паралич ног. Обладая огромной силой воли, он встал на костыли и научился искусным движением туловища „выкидывать“ вперед непослушные „чужие“ ноги, преодолевая так шаг за шагом. По возвращении из Сибири его мать нашла в колхозе работу и жилье в заброшенном доме. Ильмар стал подрабатывать, приучив свои больные трясущиеся руки копошиться в часовых механизмах, так как пенсия по инвалидности была мизерной. Вскоре он приобрел в округе репутацию честного работника и умелого часовщика.

Сидячий образ жизни он также стал использовать для духовной подпитки христианских друзей. Он стал вручную переписывать редкие экземпляры Башни Стражи - химическим карандашом через копировальную бумагу. Неизвестно по каким сведениям, но Валдур Тимуск заподозрил Ильмара в „антисоветской деятельности“. Функционирование внутренних органов оказалось в опасности, и они стали действовать.

Мать Ильмара, Лийза Кууск, заметила подкатившую к дому Волгу с пятью мужчинами. Она очень испугалась, потому что в это время ее сын переписывал машинописный оригинал брошюры. Вбежав в дом, мать выхватила из-под рук сына оригинал и копию, желая спрятать их в хлеве. Но Тимуск заметил это и ринулся ее догонять. В хлеве он сбил ее с ног, но литературы при ней уже не было. Немного поискав, он вскоре нашел ее. Это был экземпляр книги Во всем удостоверяйтесь, как позднее писала газета Эдази от 12 октября 1963 года.

Ильмар был не из пугливых, и дальнейший обыск без санкции прокурора решительно не позволил в доме проводить. Тимуск с тремя сотрудниками направился в Тарту за прокурором, оставив университетского „пажа“ А. Каяка наблюдать за хозяевами. Каяк стал прикидываться заинтересованным в религии, представившись случайным прохожим, желавшим „поймать“ ехавшую мимо Волгу. Лийза Кууск вскоре прямо разоблачила его. Тогда Каяк сменил тактику и стал наступать, требуя показать из Библии, что „коммунизм“ не прав.

Ильмар сказал, что в Библии ничего не говорится о коммунизме, но о поведении коммунистов может зачитать. Он открыл Псалом 9^{В Переводе Нового Мира - глава 10.} и стал его зачитывать. В надмении своем нечестивый пренебрегает Господа: „не взыщет“; во всех помыслах его: „нет Бога“!... Говорит в сердце своем: „не поколеблюсь; в род и род не приключится мне зла“. Уста его полны проклятия, коварства и лжи; под языком его мучение и пагуба. Сидит в засаде за двором; в потаенных местах убивает невинного; глаза его подсматривают за бедным. Подстерегает в потаенном месте, как лев в логовище; подстерегает в засаде, чтобы схватить бедного; хватает бедного, увлекая в сети свои; сгибается, прилегает...Псалом 9, стихи с 25 по 31

На этом пищеварительная способность внутренних органов закупорилась. И Каяк выхватил Библию из рук Ильмара. „Сгибается“. Поэт Артур АлликсаарArtur Alliksaar, Olematus võiks ju ka olemata olla 2, - перевод СС находит, что

продолжительно сгибающийся

не в состоянии даже по приказу ровняться смирно

По прибытии Тимуска с прокурором они тщательно обыскали дом и прилегающий участок. Сам Тимуск рылся в топке печи, но не нащупал лежащего там свертка с литературой. Не жалея своей белой рубахи, он также обшарил рукой все отверстия обогревающей стенки - весь измазался в саже, но без желаемого результата. Уходя, Тимуск грозно пригрозил, что они могут верить, во что хотят, живя тут, но что он не советует заниматься религиозной пропагандой, иначе их выдворят из дома длинной палкой.

А по деревне пустили слух, что нашли американского шпиона с пачкой сторублевых купюр, рацией и комплектом часов, которыми он расплачивается за предоставление шпионских сведений. Странно, почему разоблаченного шпиона даже не представили перед судом, когда в лагерях ГУЛАГа отбывали срок еще десятки тысяч шпионов без улик? Инвалид Ильмар еще долго ощущал на себе внимательную „заботу“ со стороны КГБ! И все же, применение власти чекистом и прокурором не привело ни к каким результатам, не помогло и раболепное сгибание и прилегание научных иже, сотрудничающих с чекистами, потому что они так и не смогли подобрать подходящей отвертки для замыкания „клемм“ Ильмара.

Интересный случай произошел у Ильмара при разговоре с председателем сельсовета в 1972 году. Председатель умолял Ильмара проголосовать на выборах, хотя бы ради него. Мол, твой господин милостивый – простит тебе такой пустяк! Ильмар спросил председателя: „А разве ваш господин не простителен к вам?“ „Нет, наш господин строгий“. Тогда Ильмар подал мысль, что в таком случае, возможно, стоило бы сменить господина? После этого чиновник умолк, призадумался, развернулся и ушел.

Алийде Лоогус осталась не репрессированной по неизвестным причинам. В те годы, когда Свидетели возвращались из Сибири, она, постоянная жительница города Тарту, оказывала неоценимую помощь прибывающим, которые пока не имели ни жилья, ни работы. Гостеприимство Алийде было гораздо больше малехонькой комнатки с печью, где она жила с дочуркой и мужем – не Свидетелем. К ней приходили как на ночевку, так и по вопросам работы и жилья, а иногда – занять чуточку денег. Невероятно, но ее хватало для всех, для всех она находила какой-то выход из самых разных ситуаций. Но что самое главное, она всегда могла оказать духовную поддержку: делилась уточнениями в понимании или предлагала прочитать свежий журнал, переписанный вручную и т. д.

Она замечательно помнила, кто и что уже читал, от кого может гость идти просить для себя очередной выпуск, кому и к какому сроку он должен был его передать. В ее сердце и голове работал необыкновенно ладный „центр логистики“. Частенько она направляла свою подросшую дочку Валли (сейчас в замужестве с Вильярдом Каарна) отнести или принести журнал, иногда зачитать из него вслух, оповестить о предстоящей встрече, где она будет проходить т. д.

Не стоит удивляться, что такая активная семья манила к себе бдительных чекистов как ос на варенье.

Освободившийся из лагеря Герберт Прикс выкопал припрятанную на хуторе отца пачку старой литературы. Литература в целом сохранилась, но отсырела. Где ее сушить, если у него не было еще постоянного местожительства? Само собой разумеется, что с этой пачкой литературы он пришел к Алийде. Она, конечно, взяла литературу и принялась помаленьку ее высушивать. Основную массу из сумки Герберта она припрятала в дровянике, а часть развесила на бельевой веревке, натянутой под потолком комнаты. Поверх журналов она накинула детские пеленки да платьица.

Едва она завершила это дело, как ворвались „гости“. Им уже успели донести о Герберте, который принес сумку, а ушел порожним. Потребовали по-хорошему выдать запрещенную литературу. Алийде понимала, что выхода нет, но не стала сама отдавать столь ценный духовный хлеб! Гебисты перекапывали все содержимое комнатушки несколько раз, но ничего не находили. Знали, что должно что-то быть, но почему не находят, самим было невдомек. При этом они десятки раз проходили под развешанным „бельем“, каждый раз задевая его головой, но проверить так и не догадались.

В шуфлядке стола было много разной дряни. Чекист шарил в ней то одной рукой, то другой. Постоянно мешал какой-то сверток, завязанный нитками. Поэтому он отбрасывал его из стороны в сторону. Алийде рассказывала, что в этом свертке была единственная свежая литература, которая имелась у нее в комнате, кроме развешанных старых журналов. А „гости“ ушли с носом. Этот случай напомнил историю с Лотом, в Содоме, когда Божий ангел „поразил слепотой“ врывающихся в дом злодеев, которые потом всю ночь не могли отыскать дверей дома.Бытие, глава 19

Особенно примечательно то, что глава семьи, Пауль, хотя сам и не был Свидетелем, не поддавался нажиму, несмотря на постоянные вызовы в КГБ. Хотя он и был недоволен „проделками“ жены, но всегда был готов лично помочь „верующему“, решившемуся просить у него о помощи. И я сам неоднократно ощущал на себе его сердечную доброту.

После освобождения из лагеря брат Виллем Вардья поселился недалеко от городка Отепя. Он был арестован в 1950 году. Для прокурора и следователей он оказался самым неподатливым подследственным Свидетелем Иеговы в Эстонии. Он решительно отказывался давать любые показания и расписки. Следователь предупредил его: „Заключенный Вардья! Независимо от того, что мы выясним в ходе следствия - вы все равно пропали. Мы присватаем вам 10 лет!“ „И присватали“ - комментировал позднее сам Виллем. Ему подолгу не давали спать, и замучили его до такой степени, что он уже начинал бредить в полусне. Метод мучения бессонницей чекисты называли конвейером, когда на 10–20 дней человека лишали сна. Испугавшись, что подсадной доносчик, подслушивая его бред, может услышать имена соверующих, Виллем молил Бога стереть их из его памяти. Он рассказывал, что только со временем их имена стали снова всплывать в памяти. Он также испытал на себе зловещую бетонную „коробку“ в Батарейной тюрьме. Это была сырая и холодная камера-кубик, с метровыми гранями и абсолютно без вентиляции. Виллем рассказывал, что для выживания приходилось свертываться в клубок на полу, так чтобы ртом уловить тончайшую струйку свежего воздуха в нижнем углу железной дверцы. Из этой коробки мученика обычно вынимали уже в беспамятстве. После подобных следственных приёмов подследственный мог принять на себя что угодно, или отказаться от чего угодно. Поэт А. Алликсаар, в стихотворении с трепетным заглавием Тревожное пробуждение в молнии, объявляет: Птицы, прослезившись, утверждают, что у них никогда не было / крыльев, а лягушки заявляют хором, что никогда / не квакали. / ... / Слова задыхаются в безымянном заколдованном кругу песочных колоколов.Artur Alliksaar, Ärev on ärkamine äikesesse, - перевод СС Но Виллем Вардья не сдавался.

В отместку за его стойкость папка с его делом, которая следовала с ним в трудовой лагерь, получила красную диагональную полосу - гриф „особого обращения“. Один из приемов „особого обращения“ состоял в том, что в зимнее время почти ежедневно его отзывали в сторону из колонны заключенных, возвращавшихся с работы в лагерь, и оставляли стоять на стуже за дверями проходной. Через часок – часто уже после того, как его бригада отужинала – его „обнаруживали“, как бы нечаянно забытого, и впускали в зону. В результате здоровье Виллема – спортсмена по классической борьбе – было настолько подорвано, что не осталось практически ни одного нормально функционирующего внутреннего органа.

Этого лагерного инвалида особенно „полюбил“ летучий отряд Валтера Тимуска, подкрепленный научными сотрудниками. Возможно, они надеялись, что им с легкостью удастся сломить дух Виллема, уже изможденного физически. Но не тут-то было! Виллем оказался крепким орешком, не по зубам чекистам и его ученым пажам.

Например, они засыпали его вопросами, требуя немедленного ответа. Виллем упорно молчал. Когда его спрашивали, почему он не хочет отвечать, он объяснил, что несет ответственность за каждое сказанное слово перед своим Богом. Поэтому он должен все тщательно взвесить, прежде чем что-то сказать... и нужно ли вообще говорить. Тем более что времени у него вполне хватает. Если же им некогда ждать, то они могут уходить – он не возражает, если его оставят в покое.

„Ничтожество“ Свидетелей ему пытались доказать их малочисленностью. „Ну, возьмем вас с супругой, семью Сузи и сестер Саннамеэс в Отепя, еще супруги Тоом в Тарту, вот и все! Или есть еще кто-то?“ Они надеялись этим приемом вызвать у брата Вардья чувство неполноценности и желание пополнить перечень братьев. Но его ответ был коротким: „Золота тоже меньше чем песка!“.

В день голосования его упрекали в том, что он не хочет проявить уважения и верности к властям. Виллем сказал, что при его жизни власть переходила из рук в руки более десяти раз. „Если бы я всем им доказывал верность, то я был бы политической проституткой!“ Такие ответы можно считать острыми и колкими, но именно они забавляли чекистов и долго не давали зарастать проторенной к нему тропе.

Интересно, что в двух местах проживания В. Вардья, после его смерти были обнаружены тайники, хранящие запрятанную от КГБ религиозную литературу. Дом в Тарту на улице Александри, где Вардья проживал до своего ареста в 1950 году, подлежал сносу в середине восьмидесятых. Обнаруженную литературу добросовестный рабочий предложил университетской библиотеке. Хотя библиотекарь не сочла эти религиозные издания и рукописи ценными для библиотеки, она посоветовала передать материалы автору данной книги, что рабочий и сделал. Благодаря этому открылась возможность использовать некоторые данные из найденных материалов в этой книге. Об открытии второго тайника в 2005 году – это уже в Отепя, где Вардья проживал после освобождения из мест наказания – вы можете прочесть в журнале Сторожевая Башня за 15 августа 2009 года, в статье под заглавием Найдены бесценные сокровища. Материалы из обоих тайников хранятся в архиве Таллиннского переводческого центра Свидетелей Иеговы.

В поведении и приемах гебиста Тимуска вырисовывается очень странная и своеобразная черта. В свои лучшие годы, находясь в добром здравии, и притом пользуясь поддержкой университетских пажей, он не стеснялся выбирать своими „подопытными“ инвалидов, женщин-домохозяек и иных наиболее слабых на его взгляд Свидетелей. В то же время он, как правило, избегал личной встречи с равными, молодыми и здоровыми мужчинами, в том числе со мной или Вильярдом. Даже молодого брата Юри Шёнберга он навещал в тюрьме, в неволе.

Однажды, когда он наведался ко мне домой в Тарту, моя супруга Эви – вместо того чтобы отвечать ему обо мне – сказала, что я с минуты на минуту вернусь с работы, тогда пусть и спрашивает меня лично. Тут Тимуск спешно засобирался и выбежал из дому, даже не простившись, оставив двери да калитку настежь. Чего ему было бояться? Как знать... Подобное поведение трудно определить тактической осторожностью – скорее трусостью.

Персональное потрошение Свидетелей не давало желаемого результата. Для формирования общественного мнения стали обширно использовать прессу, всецело находившуюся под цензурой партийных идеологов. Старательность издателей - впереди с Мартом Кадастиком - Тартуской газеты Эдази сотрудничать с КГБ очень бросалась в глаза. Точно про таких деятелей Ильмар Кууск зачитал из Библии: „сгибается и подстерегает“. Статьи обычно подписывались псевдонимом. В Эдази печатались не только отдельные статьи против Свидетелей, но и велись атеистические рубрики и очерки с продолжением, персонажами в которых перед представителями иных религий преобладали Свидетели Иеговы.

Значимую роль в поношении Свидетелей играл также орган печати компартии и властей Советской Эстонии – Рахва Хяэль (Голос Народа). Например, в номере за 25 июня 1959 года напечатана статья от имени С. Райесмика, пышущая ненавистью и злостной клеветой – Апостолы тьмы. В ней пишется, что одним из краеугольных камней „учения“ иеговистов является разжигание вражды между народами, исходя из принципа, что „дружба народов – это вражда c богом“. ... Все жаждущие мировой власти – во главе с Гитлером – являлись расистами. Иеговисты не являются исключением.

Из всех известных сект иеговизм является одной из самых опасных для общества. ... Мы имеем дело не столько с религиозной, сколько с политической организацией, занимающейся подрывной и шпионской деятельностью против стран социалистического лагеря. ... Набожность и лицемерие иеговистов особенно гадки потому, что их практическая деятельность несет явные признаки политических целей, враждебных для советского строя... Характерным является то, что иеговисты пополняют свои ряды именно преступниками. Другой их характерной чертой является паразитический образ жизни. Например, Виллем Вардья уже продолжительное время нигде не работает...

Наверное, хватит...

Можем себе представить: при Советском режиме среди честного трудового народа свободно, открыто и беспрепятственно бродят и вредят шпионы и саботажники ЦРУ и американского империализма?! Куда же смотрят бдительные глаза КГБ и контрразведки? Некий С. Райесмик, о котором самом никто ничего не знает, все знает и видит, а органы государственной охраны прямо-таки спят, даже после статьи, от которой и последний „бдительный“ соня вскочил бы от ужаса...

Да, для Гитлера Свидетели были коммунистами, а для коммунистов – гитлеровцами... Уж больно отчетливо просматривается их духовное родство.

Но если кто подозревает Свидетелей в расизме или межнациональной вражде, мы говорим им „Добро пожаловать!“ на наши международные и другие конгрессы, да и вообще на любые наши встречи. Приходите и насладитесь искренней любовью, с которой вас там встретят! Независимо от Вашей расы, нации, религиозных взглядов или возможного партбилета.

А если кто-то утверждает, что организация Свидетелей Иеговы создана для подрыва власти в социалистическом лагере, пусть подумает о следующем: даже сам Ленин еще не мечтал о Советском Союзе, когда Свидетели уже действовали на американском континенте, в Европе и даже в России с конца 19 столетия. Так мы выведем, что и сама Библия с ее двухтысячелетним возрастом была написана как учебник для саботажа коммунистического строя, в возводимых в будущем „бараках социалистического лагеря“, всесоюзного лагеря, строго выдержанного в стилях раннего, высокого и позднего социалистического баракко.

Иначе - зачем было отнимать Библию при арестах и обысках как антисоветскую литературу?

Странно, что российских силовиков интересовали не только „экстремистские Библии“, но также – как и Гитлеровских силовиков – семейные ценности...

Точно так, как пелось во дни Сталинской коллективизации: „Всё это наше, всё это нам!“ Эти слова запечатлелись с уроков пения Халдеевсой школы.

„Так наша жизнь и болтается – между бардаком и бараком. Коммунизм не умер, труп жив“ - публичное мнение одного россиянина, подобранное свежим лавреатом Нобелевской премии - Светланы Алексиевич.

А больного Виллема Вардья, которому было предписано „особое обращение“ на каторге и искалеченного истязаниями КГБ, обозвали тунеядцем.

Лавина беспочвенных обвинений и резких ругательств.

В начале девяностых один искренний зарубежный гость, ознакомившийся с этими газетными статьями, недоуменно спросил: почему мы не подали в суд на эти издательства. И еще: почему, когда отряд карателей ворвался в дом, чтобы выслать нас в Сибирь, мы не вызвали полицию? О! Святое простодушие человека, никогда не испытавшего террора деспотических властей! В те времена по судам таскали (а в России еще и по сей день таскают!) миролюбивых Свидетелей. Без санкции прокурора врываются в дома, места для изучения Библии, и без доказательств таскают их по судам и выносят приговоры, ограничивающие их богослужение. Конфискуют нашу религиозную литературу, по сегодняшним российским понятиям – как антироссийскую, экстремистскую. И за ее наличие штрафуют в таких суммах, о которых даже в сталинское время постыдились бы думать!

Проживающая в Тарту супружеская пара Лембит и Элла Тоом отличалась своей бесстрашной проповедью благой вести о Царстве Бога. Именно на них было нацелено острие нападок бригады гебистов во главе с Валдуром Тимуском. Чем-то обычным стали газетные статьи, порочащие этих прилежных тружеников, хорошо известных в городе. Несмотря на то, что Лембит также был поражен полиомиелитом, он беспрерывно работал шофером-грузчиком, и заслужил доверие начальства и коллег.

Тем не менее, Валдур Тимуск устроил Лембиту Тоом (опять-таки инвалиду!) так называемый „общественный суд“ на предприятии. Но поскольку со стороны коллектива никаких обвинений не поступало, а в роли „общественности“ выступали в основном лишь посторонние – члены „летучего отряда“ Тимуска, то даже ролик, снятый на „общественном суде“, не нашел применения. Позднее Тоом нашел его забытым в архивах – он даже не был озвучен.

Совсем непонятно, на что рассчитывал Тимуск, взявшись затем за жизнерадостную и остроумную Эллу Тоом – супругу Лембита. В онкологической больнице, где работала Элла, подготовили ряд ораторов для „общественного суда“. Но она, слушая их выступления, наспех подобрала подходящие мысли из Библии в ответ на различные обвинения. Даже для газетного репортажа Газета Эдази от 30 мая 1962 года „из зала суда“ против нее не смогли собрать ничего конкретного. Только выражения в стиле: Она трясла крыльями как голубка, чтобы стряхнуть пятна грязи, но они остались.

Заседающий в президиуме университетский паж А. Каяк задал ей вопрос по существу: „Если я захотел бы стать иеговистом, то мне запрещено голосовать, пить, курить и справлять дни рождения. Что мне еще пришлось бы соблюдать?“.

Элла ответила: „Товарищ Каяк, я не советую вам принимать на себя обязательства, с которыми вы не в состоянии справиться!“ Зал взорвался от аплодисментов, а известный запивоха Каяк пристыженно грохнулся на стул, получив вдобавок уничтожающий взгляд со стороны своего „хозяина“ Тимуска. Затем в коллективе поговаривали, что весь зал „суда“ был опоганен пометом „чайки“ (Каяк – по-эстонски чайка). „Летучий отряд“ Тимуска потерпел полное поражение.

Но Эллу Тоом все равно с работы выгнали. Тем паче...

На этом показательные судебные процессы и „общественные суды“ Хрущевского времени над эстонскими Свидетелями прекратились, вплоть до показательных судов над Вильярдом Каарна и мною. Об этих процессах писалось в предыдущей главе. Во всех случаях общественность стала поддерживать обвиняемого, и на этом органы „закупорились“ окончательно. Валдура Тимуска понизили в должности и отослали служить в отдаленный островной район. По возвращении на службу в Таллинн он еще пробовал свои зубы на Свидетелях, но зубы КГБ оказались надломленными.

Тень нетерпимости властей к религии Свидетелей Иеговы легла на меня и мою семью через 15 лет после освобождения в 1966 году из лагеря. В данном году я основал семью. Вместе с Эви у нас родилось трое детей Старший сын Тан, дочь Кая и еще сын Койт. Все это время мы жили в Пылваском районе, в приобретенном и своими руками отремонтированном да расширенном маленьком хуторном домике. Будучи с малолетства не по доброй воле скитальцем да изгнанником, этот дом был пятнадцатым местом проживания. Основавшись в нем, я решил для себя, что хватит с меня скитаний. С этого дома если выйду, то только перед дулом винтовки. Но так и пришлось.

Председатель Пылваского пожарного общества Вальтер Преэден нанял меня в трубочисты по совету уже работающих у него четырех Свидетелей. Он обещался участковому КГБ присматривать за нами, чтобы мы „антисоветской религиозной пропагандой“ не занимались (Ха-хаа! Самонадеянный человек!). Но он умел ценить надежными рабочими.

Сосредоточенное давление на Свидетелей Пылваского района началось с 1975-го года прибавлением сотрудников КГБ в Пылваский участок, два сотрудника специально для Свидетелей. Вскоре из пожарки и территории района принудили убраться двум нашим братьям. 30 января 1976 года срочно и безоговорочно уволили меня с работы в пожарном обществе. В нескольких предприятиях, куда я старался устроиться на работу, задействовала лекальная схема: сразу были рады меня принимать, но через день-два безо всяких разъяснений отказывались от меня. Наконец влиятельный в районе партиец, председатель одного колхоза сказал, что хотя ему и указывали меня не принимать, то он просто не послушается их и наймет меня колхозным трубочистом. Но предупредил, чтобы я был готов на увольнение без предупреждения, в любой момент. Так через три года меня снова и уволили.

Пошел я опять в пожарку, к Преэдену. И - верь-ни-верь - он снова осмелился меня принять. Но через год, 10 февраля 1981 года, он неожиданно послал мастера за мной, с указанием немедленно доставить меня к нему. Моя трудовая книжка была у него в руках, и он указал сиюминутно же писать заявление на освобождение с работы. ^{Освобождение по собственному желанию оставляло трудовую книжку „чистым“. С „испорченной“ книжкой устраиваться на работу становилось очень усложненным. Такое предложение со стороны начальника рассматривалось одолжением.} Завершив документы, я спросил: что случилось? Он посоветовал этот вопрос задать моим „друзьям“ в КГБ. Ему, мол, тоже ничего больше не объясняли. По телефону указали меня в сей же день уволить, а если нет, то уволят его самого. Я спросил, понимает ли он, чтó это против меня предпринимается. Да, говорит, понимает. КГБ запретил всем предприятиям района принимать меня на работу. Жителям не тоталитарных режимов стоит учесть, что в Советском Союзе частное предпринимательство строго каралось законом и поэтому все предприятия принадлежали государству и были исключительно во всей своей деятельности подчинены центральному партийному контролю да предписаниям. Стоило только из КГБ позвонить заведующему кадрами предприятия и предупредить относительного нежелательно лица, как двери перед работоискателем захлопывались вплотную.

Что же они, спросил я, хотят, чтобы я совсем не работал? Да нет, они хотят выжить меня из района, а если не уйду, то посадят за тунеядство. Этот прием порочения и изолирования был широко использован по Союзу против диссидентов и религиозных меньшинств, в том числе против Свидетелей Иеговы. Знаменитым стал случай использования статьи по тунеядству с осуждением Иосифа Бродского, который 13 марта 1964 года за тунеядство был выселен из Ленинграда на пять лет. Причем характерно, что в ходе суда основной разбираемой тематикой было занятие поэзией и переводами поэзии Бродского.

Я понял, что этот простой прием задействует безотказно через четырехмесячный срок. А по статье за тунеядство можно было посадить на полутора года. Вдобавок - посрамительная статья в газете о „действительном облике“ иеговистов, вредных и опасных для общества „сектантов-тунеядцев“. Поэтому я ускоренно принялся искать новое место жительства. В мае, из милости христианской сестры Паулинии Илья, я приобрел часть старого дома в городе Тарту по улице Марья, дом номер 26. ^{На калитке именно этого дома можно видеть автора в видеофильме Верные в испытании, WTBaTSoP 2001. А в интервью перед своим камином, и тайники дома - в видеофильме Our Whole Association of Brothers, WTBaTSoP 200 0.} Заказал на 10 июня длиннущую шаланду, чтобы перебраться в один прием. Дни и ночи занимались упаковкой пожитков. В последний день поехал на мотоцикле выписывать семью из местного сельского совета.