Всякий человек жив не хлебом единым, но чем-то еще

Ссыльные вели постоянную борьбу за свой насущный духовный хлеб.

Христианство основано на вдохновленном Слове Бога. Сама о себе Библия говорит так: Все Писание богодухновенно и полезно для научения, ... для исправления.2 послание Тимофею глава 3, ст. 16 Должно быть само собой понятным, что истинный христианин ежедневно читает Библию. И даже более того – апостол Павел дал Тимофею и следующее наставление: Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно. Следуя этому совету, христианин использует Писание как зеркало, в котором он сравнивает свои старания и достижения с библейскими принципами и примерами. Павел советует очень настоятельно: О сем заботься, в сем пребывай, дабы успех твой для всех был очевиден.1 послание Тимофею, глава 4, стихи 15 и 16

Одним словом – эта Книга для христианина так же необходима, как компас мореплавателю. Но Библии у нас конфисковали при облаве, из-за их „антисоветского“ содержания. (Задержали ли в июле 2015 Библии на границе из-за „антироссийского“ содержания?) Более того, последующее приобретение Библии тоже считалось государственным преступлением. Также опасной для общества считалась литература, разъясняющая Библию. Как и ныне в некоторых областях России, признавая их экстремистскими.8 февраля 2011 года. Шесть обысков в домах Свидетелей Иеговы в г. Ахтубинске... В ходе обысков изымалась религиозная литература, включая Библии.

„Антироссийские“ Библии, писанные не позднее, как в первом столетии...

Поначалу наш духовный стол был совершенно пустым. Но у нас оставалось преимущество обращаться к небесному Отцу напрямую – в молитвах. Нам был брошен вызов – научиться полностью полагаться на подкрепляющий Божий дух-утешитель. Теперь многое зависело от того, сколько каждый из нас в обильные времена собрал в духовные закрома, и насколько усердно старался оттуда черпать. Как и при нехватке обычной пищи.

Сосланная без родителей, несовершеннолетняя Малл-Эстер Тамм вспоминает одно из первых духовных мероприятий в Иванов день, когда молодежь собралась на праздник. В тот вечер духовно настроенная, инициативная сестра Линда Меттиг пригласила к себе окрестную христианскую молодежь. Она чувствовала на себе ответственность пригласить тех, для кого сомнительный языческий праздник был неприемлем. У Линды, как и у других, не было никакой духовной литературы, но она черпала из „полных закромов“. У нее был богатый опыт активного служения в условиях преследований, когда еще в Эстонии вместе с сестрой Эллой Кикас (Тоом), будучи объявленными в розыск, они разъезжали по стране на велосипедах, возвещая благую весть и подкрепляя дух местных христиан. Она понимала, насколько важно поддержать в молодых желание сохранить христианскую непорочность, и имела что посоветовать.

У нашей семьи через Линду Трейер, сестру Салме Трейер, завязалась переписка со Свидетельницей Хильдой Варемаа из Тарту, которая почему-то не попала в число репрессированных. Она отправила нам несколько посылок с продуктами и вещами первой необходимости. Но еще она сделала для нас что-то несоизмеримо важное: прислала нам эстонскую Библию. Случилось это где-то на второй год пребывания в Сибири. Эта настольная Книга средних размеров, напечатанная замысловатыми закорючками готического шрифта, стала первой и единственной эстонской Библией в нашем селе.

Насколько невероятным было достижение такой книгой адресата, помог понять архивовед, профессор Тартусского университета Ааду Муст. Расследуя в Томском историческом архиве следы высланных эстонцев, он заметил среди личных дел спецпоселенцев довольно толстые пачки конфискованных писем и отдельных вещей, изъятых из посылок, адресованных ссыльным. Тот факт, что Библия дошла до нас волчьими зубами нетронутой, заверяет нас в покровительстве свыше. БИБЛИЯ!

Наша сестра Валентина, заботящаяся о нашем ежедневном хлебе, взяла на себя ответственность и за наше регулярное духовное питание. С ее помощью мы начали осознавать особый смысл простого сравнения Иисуса: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящих из уст Божиих.Ев. от Матфея, глава 4, ст. 4

В первую очередь она старалась каждый день просто читать Библию вслух. Обсуждали зачитанное не всегда, и то в основном спонтанно, без особого планирования и подготовки. Когда сегодня заходит речь о тогдашних занятиях, Валентина крайне скромно оценивает свои духовные занятия с нами: „Я переживала, не зная, что сказать; просто не умела вас учить достойно!“ Но именно кротость Иегова считает одним из ценнейших качеств своих служителей. Она делала все возможное со своей стороны,... а недостающее с избытком восполнял Божий дух.

Выше я уже рассказывал о первом письме от матери, дошедшем до нас после полутора лет разлуки. Ее богатые духовные наставления, остроумно „зашифрованные“ от цензоров (лагерного и местного районного), давали повод для духовных размышлений не только нашей семье, но и нашим соузникам, жаждущим духовной поддержки. Они от случая к случаю заходили к нам и, обменявшись бытовыми новостями, обычно затрагивали мысли из Библии или писем матери. В таких беседах не было ведущего, несшего ответственность за разбор мыслей. Сами темы тоже выявлялись спонтанно. Но часто к нам приходили с каким-то беспокоившим вопросом, и тогда мы старались вспомнить и найти связанную с ним мысль из Писания, а также из писем матери.

Помню, насколько захватывающими были такие обсуждения, ход мыслей в которых нельзя было предугадать. Безусловно, они затрагивали самые наболевшие и практичные жизненные вопросы, возникавшие в условиях духовной изоляции.

Судя по тем случаям, что мне запомнились, в основном я был в роли слушателя. Но стоило беседе коснуться мыслей из писем матери, тут я и моя сестра Хильви становились специалистами-дешифровщиками. Мы шустро отыскивали нужное разъяснение, зачитывали его, переводили на родной эстонский язык и с особым запалом поясняли расшифрованные детали, обогащающие понимание. Таким образом удавалось сохранять живой интерес у присутствующих детей, и их внимание было приковано к обсуждению. Но стоит помнить, что письма из лагеря приходили не чаще чем раз в полгода, и так с первых лет установился график поступления свежих наставлений.

Путь Башни Стражи к духовному столу ссыльных был продолжительным, сложным, можно даже сказать – увлекательным и чудесным. Значительную роль в снабжении журналами сосланных эстонских Свидетелей играла уже знакомая нам девушка – в то время еще даже некрещеная Коринна Кёэлер (Энника). Лучше всего предоставить слово ей самой.

Однажды брат Николай Туйман в письме из лагеря своей семье сообщил три известных ему адреса, по которым имеется наша литература. Все адреса были в Томской области, но по разным районам. Эти адреса принесли ко мне, и я одновременно написала всем троим адресатам. Не прошло много времени, как одним зимним вечером пришли два молдавских брата. Они испытывающе расспрашивали нас, чтобы убедиться, действительно ли мы являемся теми, за кого себя выдали, или это ловушка от госбезопасности.

Через несколько недель мы получили от братьев почтовую посылку. Я подумала, что если она полна литературы, то нам хватит ее надолго. Но в ящике были баранки, а под ними одна Сторожевая на русском языке. Я стала ее переводить. Я делала это с таким усердием и чувством ответственности, что открывала в словаре все слова, кроме союзов.^{На момент высылки Коринна Кёэлер изучала русский язык в Тартуском педагогическом институте.}

Для следующего контакта мы должны были сами посетить молдаван. Но как туда попасть? Без разрешения коменданта можно было выходить лишь за три километра, например в соседнюю деревню. Тогда братья, чтобы ободрить нас, рассказали нам о своем опыте путешествий. Если у нас комендант брал подписку о присутствии раз в месяц, то к ним ходили проверять через день. Но подотчетная им территория была настолько обширна, что за день невозможно было посетить отдаленные пункты.

Как-то утром комендант зашел к ним в дом для проверки, а брат Федя был как раз в отъезде. Мать уже встала, а Федин брат-близнец еще спал в постели. Комендант глянул в его сторону и записал обоих братьев. В другой раз Федя шагал по снежной дороге далеко от дома. Уже издалека он узнал едущего ему навстречу знакомого коня коменданта, украшенного кистями. Среди белого снега спрятаться было некуда.

Но тут что-то в стороне привлекло внимание коменданта, он полностью увлекся этим и, не замечая Федю, проехал мимо него. Да, порой братья платили 100 рублей штрафу и отсиживали 5 суток в карцере за то, что без разрешения ходили на базар продавать яйца да картошку. Но они еще ни разу не попадались тогда, когда разъезжали по делам собрания.

Набравшись смелости, мы согласовали место, время и пароль следующей встречи. Я послала сестре Элли Нигула (Сузи), работающей за 16 километров в Омутном лесопункте, приглашение поехать со мной. В обед она получила известие, а уже вечером, в потемках, пришла ко мне. В семь вечера мы направились за 25 километров на железнодорожную станцию Межениновка, через которую в 2 часа ночи проходил поезд на Томск. [С пересадкой] через Томск мы ехали 6 часов на Асино.

Оттуда мы шли пешком 10 километров на Пышино-Троицк. Нашли улицу Пушкина и дом номер 54. Во дворе приостановились, обсуждая, кто из нас произнесет пароль. Но из дома вышел мужчина лет пятидесяти и весело объявил: „Место правильное, заходите!“.

Вечером туда собралось много христианских друзей. Изучали Сторожевую и много пели. Для нас с Элли это было неописуемо ободряющим событием.

Утром на четвертый день, когда я среди троих коллег исполняла свои рабочие обязанности, пришел заведующий фермой и спросил, не прибавилось ли ягнят. Но ни слова о том, что я три дня не была на работе. Обычно он сразу интересовался, где я была, если отсутствовала хотя бы полдня!

Молдавские друзья также организовали размножение Сторожевых Башен, переведенных на эстонский язык. Они купили в магазине плитки сухих фиолетовых чернил, добавили воды и кипятили их. Через некоторое время, отстоявшись, сверху оказывалась вода, а внизу оседала желеобразная масса краски. Воду сливали, а чернильной массой на одной стороне листа аккуратным шрифтом наносили текст при помощи стального пера, равномерно распределяя чернила. В этой работе мне помогали моя младшая сестра Эне (Алтпере) и христианская сестра Хийзи Лембер. Молдавские друзья забирали эти листы с собой. Они прижимали исписанную сторону к стеклу, осторожно срывали лист, а с оставшегося на стекле отпечатка снимали до 20 копий текста.

Таким в сибирские времена был тираж номера Сторожевой Башни на эстонском языке, которых вышло не менее 6–7... Учитывая время и возможности, это было на удивление много.

Изучение Библии при помощи Башни Стражи проводилось в разных местах по-разному. Например, в нашей деревне не было ни единого духовно зрелого брата, который на встречах мог бы руководить изучением. В основном мы изучали журнал в кругу семьи, а затем передавали следующей семье. Наконец журнал возвращался к нам, и его изучение шло по второму кругу. Мы продолжали изучать один номер журнала до тех пор, пока не получали следующий. Это случалось не чаще чем раз в полгода. Но мы были рады этим таинственно рукописным туманно-расплывчатым журналам, очень напоминающим отпечаток чернильного письма, оставшийся на промокательной бумаге, разве что не в зеркальном отражении.

Этот секрет техники заинтересовал меня уже во время моей глистовой болезни. Тогда я впервые увидел такой экземпляр у молдаван в Семилужках. А теперь такие же Башни Стражи были у нас в руках, на родном эстонском языке! Не зря Общество Сторожевой Башни прилагает огромнейшие усилия для перевода и издания Библейской литературы на всевозможные языки, чтобы человек даже маленькой этнической группы почувствовал любовь Бога к нему, представителю данной нации. В результате происходит ощутимое сближение с Богом любви, теперь уже более чем на 600 языках.

Находчивость и изобретательность друзей была восхитительна. Они сумели и без того простой метод гектографии или шапирографии упростить до такой степени, что даже в наших крайне бедных условиях, при использовании разрешенных материалов, стало возможно питаться духовным хлебом. И снова нужно признать, что за всем этим ясно видна щедрая рука Иеговы.

В селах, где были способные братья, в какой-то мере проводились совместные изучения. Например, в Подлесовке изучения проводил брат Хельмут Крайс. Но в Григорьевке, где подходящих братьев не было, бойкая и инициативная Коринна Кёэлер оказала неоценимую услугу другим христианским сестрам-односельчанкам, организовывая совместные изучения до наступления более благоприятных времен и условий.

Коринна помнит еще первое празднование Вечери воспоминания смерти Христа^{См. от Луки глава 22, ст. 19. Апостол Павел в Первом письме Коринфянам, главе 11, стихе 20 называет это празднование „Вечерей“. В стихе 24 он ссылается на слова Христа: „Сие творите в Мое воспоминание“. Это событие полагается отмечать раз в году, в дату смерти Иисуса, в день израильской Пасхи.} в Подлесовке (совместное для двух сел), которое проходило дома у Хельмута Крайса.

Незадолго до весеннего празднования Вечери воспоминания нам послали Сторожевую Башню, озаглавленную Воспоминание основания Нового Мира. Я старалась успеть перевести ее к Вечере воспоминания. А во время празднования Вечери брат Крайс зачитал его от начала до конца, что заняло часа два.

Из Подлесовки мы возвращались домой поздним вечером, при свете полной луны. Когда мы шли через лес, тени стволов деревьев от яркого лунного света ложились поперек дороги и я, перешагивая их, все время высоко поднимала ноги, как бы переступая через бревна.

Точно также и в нашей семье мы прочитывали в Вечерю воспоминания смерти Христа весь журнал Сторожевой, с начала до конца.

Брат Николай Туйман, предоставивший из лагеря своей семье (а от них - Коринне Кёэлер) адреса ответственных братьев в Томской области, был в своеобразном положении. В молодости, в тридцатых годах, он служил летчиком в военной авиации Эстонской республики. В одном журнале, где описывался военный парад, в том числе показательные прыжки парашютистов, была фотография приземляющегося парашютиста, которым был Николай Туйман, совершившим первый парашютный прыжок в истории военно-воздушных сил Эстонской республики.

Николай являлся также членом одной оппозиционной партии, многие члены которых были, по обвинении в путче, арестованы. Когда он нес свое шестимесячное наказание, он в тюремной библиотеке нашел брошюру Свидетелей Иеговы и сразу понял, что это - истина. По освобождении он до возвращения в родной город Пайде, пошел в Таллиннский офис Свидетелей и решительно связал свою жизнь со служением не военным силам и не человеческим властям, но Богу Иегове.

Будучи в 1950 году арестован как активный Свидетель Иеговы, он оказался под особым наблюдением со стороны КГБ. Его прежнее политическое определение вызывало подозрение. После амнистии его не пустили на родину, а присудили на ссылку, к семье в Туганский район. Также не освободили его семью. Наконец, когда в 1965 году был издан Указ о снятии ограничений со ссыльных (см. Приложение), им открыли возможность выезда, но всеже закрыли возможность вернуться в родную республику Эстонию. Так они поселились при границе, в городе Печёрах Псковской области, где Николай жил до своей смерти.

Молдавские братья-близнецы посещали и нашу семью в Халдееве. Приходили они, вероятно, чаще, но мне запомнились два посещения. Не помню, чтобы они держали какие-нибудь речи или проводили бы изучение по материалу. Но у них были выписаны вопросы для изучения из Башни Стражи и, задавая их, проверяли, как мы усвоили пройденный материал и правильно ли мы его поняли. Их метод напоминает сокращенное изучение Сторожевой Башни в наши дни, когда за нехваткой времени проходят материал без зачитывания – только разбирают вопросы. Наше наставление в одинаковом учении и одной вере осуществлялось и там, в крайне стесненных условиях.

Выходит, по большому счету изучение Башни Стражи под руководством старших духовных братьев все же проводилось! Даже там, в те времена! О, превелик наш Иегова воинств, на которого мы полагались! Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.Псалом 22, стихи 1 и 3