Всякая развязка может послужить к назиданию

Два года я старался поступить в разные техникумы и специальные училища. Поначалу я еще подбирал училища с предпочтительным набором профессий, подавал документы, сдавал экзамены, отвечал на вопросы приемных комиссий и с колотящимся сердцем искал свое имя в вывешенных списках поступивших. Но тщетно... Я никогда в них не числился. Посчитав себя недостойным, я пристыжено подыскивал очередное заведение, где еще принимались документы. Неустанно зубрил экзаменационные предметы, бился над эстонским языком, изучение которого было прервано на неоконченном первом классе, и наивно надеялся... В конце концов, пробовал вступить в русскоязычные школы. Безрезультатно.

В течение лета удавалось поочередно экзаменоваться в трех-четырех школах, а в августе-сентябре еще и там, где проводили дополнительный набор. Я стал замечать, что мои оценки были далеко не худшими в сравнении с оценками принятых учеников. Но, несмотря на свой уже немалый жизненный опыт я, кареглазый, все еще оставался безответственно „голубоглазым“.

На исходе второго лета, в одной приемной комиссии нашелся по-настоящему доброжелательный человек. Он вышел за мной из кабинета и, вцепившись в рукав, потащил за угол, где перепуганным голосом второпях посоветовал: „Парень, иди работать! С такой характеристикой, как у тебя, ни в какую школу тебя не примут!“. Это было горько осознать, но пришлось считаться с реальностью.

Жаль?

Ну конечно, но... смотря чего. Нет худа без добра.

Энн Соосаар раскрывает новую тактику Хрущевского времени так: Для властей стало очень важным через структуру так названного коммунистического молодежного общества держать под контролем как можно большую часть молодежи. Всем абитуриентам средних школ дали однозначно понять, что если ты не вступишь в комсомол, ты не вступишь и в университет. Да, предупреждение не действовало стопроцентно, но каждый упрямец должен был почувствовать на себе, как двери перед ним стали затворяться и возможности продолжить образование не зависели столько от результатов вступительных экзаменов, сколько от всё решающей анкеты. Curriculum vitae должен был ясно засвидетельствовать, что дело имеется с молодым человеком, кому исполнение действующих критерий лояльности не представляет трудностей.Энн Соосаар, Isa ja aeg. Таллинн 207, с. 55

Вопрос продолжения образования фокусировался на готовности к сделке. Но на сделку, за счет своих религиозных убеждений, я готов не был. Последствием тому претерпел дискриминацию.

В то же время - этой дискриминацией освободили меня от сопутствующих с образованием, навязанных дисциплин как:

• истории СССР
• истории КПСС
• исторического материализма
• диалектического материализма
• основ марксизма-ленинизма
• научного коммунизма
• научного атеизма

Попробуй успешно сдать зачеты по ним без вранья и с чистой совестью! Но без учетов в данных дисциплинах надежды на диплом не оставалось. Являлось ли это духовной проституцией? Несомненно, являлось.

И это далеко не всё. Все остальные предметы, даже искусство и музыка, были пропитаны коммунистической и социалистической идеологией из расчета, что если уж не все, то хоть что-нибудь да пристанет. И приставало.

Стоит только оглянуться на выученных на советчине, то большинству из них приучена хоть эта самая лживость на экзаменах, да и почитание двуликости в общественной и личной жизни - безвыходностью. Ложь стала смотреться безвредной, допустимой, необходимой и... даже хитростью да полезной. Какое множество среди них так названных редисок, ради карьеры с виду красных, а под шкуркой белых, но все же с пронизывающими красными штрихами! Они же на партсобраниях размахивались цитатами от Маркса/Ленина как хлебными карточками. Да, переступив на клоаке борт честности, можно сохранить плавучесть, но невозможно остаться сухим да чистым...

Энн Соосаар, известный переводчик и лидер общественного мнения Эстонии, пишет: Вариант общественного устройства, который весной 1940 года вторгнулся в Эстонию и с осени 1944 утвердился здесь на 45 лет, был выстроен на ходячей истине, по которой на иерархической лестнице все - начиная с членов политбюро КПСС до простого сине - и беловоротничка - выставляли грудь и высказывали сумасбродства о гибели истлевающего капитализма, о победах зрелого социализма и о светлой будущности коммунизма. Академики да народные художники, журналисты да лектора вузов, конструкторы да каменщики, агрономы да трактористы, которым желалось устоять среди подвижников или выйти в них, не моргнув глазом соучаствовали в ритуальном сумасбродстве. ... Поскольку партия повторно меняла свои „точки зрения“, то в том же ритме приходилось их менять и „народу“. Один того времени анекдот попадает в точку. Товарищи спрашивают у товарища: „Были ли у вас идеологические колебания?“ Тот отвечает: „Да, но только в ногу с партией.“Энн Соосаар, Isa ja aeg. Таллинн 207, с. 41

В результате родители, ученики того времени, зачастую воспитывают и своих детей - уже некоммунистического времени - по унаследованным от социализма, но уже ставшим собственным нравственным меркам. На каких основах новые поколения способны осудить такую двуликую мораль? Да и захотят ли?

Нет, не сожалеваю, что меня до продолжения учебы не допускали...

Я уверен, что выиграл больше, чем утерял. А жаждущий учиться находит и альтернативные методы для учения.

Далее я стал в газетных объявлениях подыскивать предприятия, где принимали юношей в подручные к мастерам. Приглянулась профессия стеклодува в Таллиннской стекольной фабрике. Но в отделе кадров мне отказали, назвав три причины. Во-первых: я из деревни и без справки об освобождении из колхоза. Во-вторых: у них нет места даже в общежитии. И в-третьих: я нахожусь в призывном возрасте и нет смысла принимать такого. Приходи после службы в армии, тогда подумаем, тогда не исключено что даже жилье подыщем.

Ответы в кадровых отделах разных предприятий оказались на удивление шаблонными, словно начертанные по одному лекалу. Наконец мне удалось найти в Таллинне работу, но до этого мне пришлось пройти одно из труднейших испытаний жизни.

Я замечательно осознавал, что с моими взглядами, впитанными с материнским молоком, я не могу согласиться на службу в армии, потому что истинные поклонники Бога не будут более учиться воевать.Исаия глава 2, ст. 4 Я знал, что подобная библейская позиция предполагает прямое, твердое и целиком личное решение отказаться от службы, и что это повлечет за собой тюремное наказание. А как насчет моего здоровья?

Если бы на основании проблем со спиной меня освободили от службы, это решило бы вопрос мирно и гладко. Я усиленно стремился, чтобы меня признали непригодным к службе. Поэтому вскоре военкомат направил меня в Пылваскую районную больницу, на обследование. Замаячила возможность избежать службы и тюрьмы, поэтому я во время пребывания в больнице находился в сильно возбужденном и подчеркнуто нестабильном состоянии. Я жаловался не только на боли в спине, но и на участившуюся изжогу в желудке.

Как этот кошмар со мной случился? Как-то незаметно я покатился по скользкой дорожке вслед за „доброй“ женщиной, не давая себе отчета о происходящем. Ведь я перед врачом отрекся от веры! И даже при этом меня все равно берут в армию! Я ведь промолчал! Мое разочарование в себе было бездонным, я уже не чувствовал под ногами ни малейшей опоры. Я чувствовал себя крайне противным и опоганенным. Если в первом классе я был поруган извне, то теперь поруганной оказалась моя совесть, что было невыносимо. Я предал своего любящего Бога Иегову!!! А предатель заслуживал только смерти. Если так, то пусть это постигнет меня как можно скорее, немедля...

Будучи по-юношески наивным и простодушным, и в то же время напористым и расторопным не в ту сторону, я начал действовать быстро. Признаться кому-то в своей гадости мне и в голову не приходило. Но как осуществить свой приговор? Да и еще кое-что...

Да, возникло еще что-то. В юношеском возрасте - в той же злополучной больнице - от „геройских“ мужчин я обильно наслышался об очень встревожившей мое впечатление женщине, не испытав которой стало жаль уходить из жизни. Вопрос нравственной чистоты почти отпал, ибо свершённое предательство и планируемая за это расправа над собой были настолько ужасным грехом, что еще прибавляемая „похоть плоти“ мало влияла на сумму гадостей.

Моя математика правосудия базировалась на принципе, выраженном Иисусом: кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, и дополнительного объяснения от Павла: если мы, получивши познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, Но некое страшное ожидание суда.Ев. от Марка, глава 3, ст. 29; Послание Евреям, глава 10, стихи 26 и 27 Я согрешил сознательно и был уверен в непростительности моего проступка. А ожидать суда было настолько страшно, что я сам решил ускорить дело.

Я считал себя получившим познание истины, но не понимал, что грех против духа святого означает нераскаянность в грехе. Апостол Иоанн объясняет: Кровь Иисуса Христа... очищает нас от всякого греха... Если исповедуем грехи наши.1 Послание Иоанна, глава 1, стихи 7 и 9 Я же содеянный грех задумал унести втайне вместе с собой... Таковы были в то время мои понятия и рассуждения, а также замыслы о дальнейшем.

Невдалеке от нашей деревни проживала женщина, лет на десять старше меня, имевшая опыт в общении с мужчинами. Правда, ее внешность не привлекала взор, но для „решения“ моей проблемы чего-нибудь более подходящего я не знал, да и какая разница? После „этого“ все равно все кончится... Как именно, я пока еще не придумал.

Путь женщины из дома на работу проходил невдалеке от конюшни, с задней стороны. Я продежурил два-три вечера за конюшней, надеясь ее там застать, чтобы сделать предложение, от которого, как мне казалось, она не откажется, поскольку я уже не раз замечал в ее взоре особый мерцающий блик. Но к моему глубокому разочарованию, она в эти дни куда-то запропастилась, не считая единого случая, когда она шла в компании с другой женщиной.

С помощью приветливого и спокойного брата Хуго Сузи я уверился в том, в каком ужасно губительном неведении я находился, недооценивая искупление и любовь Иеговы и его Сына. Он показал в Библии новые для меня, но очень ясные Божьи принципы, из-за недопонимания которых я чуть не покусился на свою жизнь. Так я впервые осознал насколько ценно и важно, чтобы мы исполнились точным знанием его воли во всей мудрости и духовном понимании, чтобы поступать достойно Иеговы. Не зря Иегова заверяет нас в Писании, что так мы узнаем, что мы от истины, и уверим свои сердца в его одобрении, в чём бы наши сердца ни осуждали нас, потому что Бог больше нашего сердца и знает всё.Колоссянам, глава 1, стихи 9 и 10; 1 Иоанна, глава 3, стихи 19 и 20, НМ

Хуго стал мне сильной опорой на пути к самостоятельному служению Иегове. Он помог мне стать на ноги в духовном смысле и восстановить хорошие отношения со своим Богом, укрепиться в вере и решимости отстаивать ее. Он подготовил меня к решению безоговорочно посвятить свою жизнь служению Иегове и публично объявить об этом решении через крещение в воде. Я был возрожден заново, я кипел радостью и желанием служить Всевышнему!

Вскоре меня вызвали в призывную комиссию, где для меня уже не составляло никакой проблемы решительно отстоять свою позицию нейтралитета.

Но внутренний распорядок комиссии, как таковой, был унизительным.